Еще 10 лет назад школьный учитель из Смоленской области Ольга Иванова и представить не могла, что попадет в места не столько отдаленные, причем сделает это по собственной воле. Сегодня она руководит закрытым учебным заведением - вечерней общеобразовательной школой при исправительной колонии строгого режима №6 города Рославля Смоленской области, где отбывают наказание осужденные-рецидивисты.
Меньше знаешь – крепче спишь
Здесь с первого взгляда все как в обычной школе – отдельно стоящее здание, классы, парты, учебники, вот только учащиеся не бегают на переменах, им можно не делать домашнее задание, а их родителей не вызывают для бесед в школу. На одежде каждого закреплен бейдж с фамилией, статьей уголовного кодекса, по которой они осуждены, и датой окончания срока заключения.
Школа существует с 2006 года, когда на базе колонии решено было открыть учебно-консультационный пункт. Ольге Юрьевне сначала предложили посотрудничать, а потом и возглавить его. Директор признается, что перед переходом на новую работу все же колебалась - был вполне объяснимый страх: никогда она не видела тюрьмы изнутри и не бывала в таких учреждениях.
Сегодня здесь пытаются строить свою жизнь по-другому 219 осужденных, которые в этом году пришли в вечернюю школу за получением основного общего среднего образования.
Перед приемом в учебное заведение директор беседует с начальниками отрядов колонии, которые дают характеристики на осужденных. Личные дела учеников здесь не изучают. Принципиально. Это тот самый случай, когда меньше знаешь – крепче спишь. Ведь внешне ученик может быть очень милым и симпатичным человеком, но в то же время быть осужденным за жестокое убийство.
Учатся в школе с 6 по 12 класс. В 6 класс - по сути это не класс, а группа, которая занимается факультативно 3 раза в неделю, - в этом году зачислено 10 человек, большинство из них, взрослых людей, не умеет ни читать, ни писать. По-хорошему, их надо было определять в первый класс, но поскольку в вечерней школе нет начальных классов, они идут сразу в шестой.
ЕГЭ по желанию
Обучение в вечерней школе добровольное: хочешь - учись, хочешь - нет. Согласно 112 статьи уголовно-исполнительного кодекса, «в исправительных учреждениях организуется получение общего образования осужденными к лишению свободы, не достигшими возраста 30 лет». Но никогда не отказывают и тем ученикам, кто уже перешагнул этот возрастной рубеж. Несколько заявлений о приме в школу всегда есть и от осужденных, кому нужен и интересен определенный предмет. В прошлом году, к примеру, 6 человек дополнительно занимались английским, многих интересуют компьютеры, ведь сроки заключения у осужденных большие и новую технику они даже в глаза не видели.
Правда, хорошей успеваемостью здесь похвастаться не могут. Основная оценка - тройка, только единицы тянут на пять – те, кто хотят учиться и кому это надо.
«Вы же понимаете, что это колония строгого режима, в которой к тому же содержатся рецидивисты. Они считают, что большую часть жизни провели в тюрьме и оставшуюся, возможно, проведут здесь же», - рассказывает Ольга.
На базе школы, если есть желающие, организуется пункт сдачи ЕГЭ. 3 года назад, к примеру, тесты писали трое. Специально, чтобы потом поступить в институт, из них один – прямо перед выходом на свободу. Преподаватели помогают им готовиться – дают дополнительно тесты для самостоятельной работы, хотя домашних заданий в школе нет - у осужденных нет возможности полноценно заниматься в отрядах. Оценки за дисциплину и прилежание также не ставят. Но педагоги могут ходатайствовать перед воспитательным отделом о поощрении тех, кто достойно себя проявил в период обучения и добросовестно относился к учебе. Поощрением может быть дополнительное свидание с родными, внеплановая посылка – на усмотрение администрации колонии. И это еще один стимул.
Держать дистанцию
Несмотря на то, что отбывать наказание здесь приходиться не преподавателям, а их ученикам, учителей тоже ограничивают. Закрытое пространство, в котором они находятся, огорожено колючей проволокой, они не могут выходить за пределы школы в любое время и без сопровождения. Передвижение женщин - учителя в колонии только женского пола - в одиночку по территории запрещено, их всегда сопровождает аттестованный сотрудник, и не один. Несмотря на это, по словам Ольги Юрьевны, никто не пытается ухаживать или проявлять знаки внимания. Максимум – ее ученики могут нарвать цветов к празднику на клумбе, которые сами же и посадили.
«Это не ухаживание, это знак уважения к учителю, - поясняет Ольга Иванова. - Что до проявления знаков внимания. Они же прекрасно понимают, кто они и в каком месте находятся. И они, и мы знаем, что между педагогом и осужденным должна быть дистанция. И они ее соблюдают».
И все же в целях безопасности в классах школы установлены тревожные кнопки. Правда ни директору, ни преподавателям школы ни разу не приходилось ими пользоваться.
«Наши учащиеся, хотя и осужденные, вполне здравомыслящие люди, - объясняет Ольга Иванова.- Они не настроены против нас агрессивно. Они либо никак не реагируют на нас, либо в хорошем смысле слова проявляют любопытство и активность. Особенность нашей школы в том, что мы не просто преподаем предметы общеобразовательной школы, мы помогаем учащимся адаптироваться к жизни в реальных условиях. Они задают нам совершенно житейские вопросы: скажем, что такое банкомат и как им пользоваться, или как работает стиральная машинка. Их интересуют различные аспекты взаимоотношений между людьми. Многие же воспитывались в неблагополучных семьях. И отношение к семье у них изначально негативно. И в ходе разговора нужно объяснить, убедить, что существует иная модель взаимоотношений, чтобы в будущем, возможно, они построили свою жизнь по-другому».
«В их судьбе виноваты мы сами»
Ольга Иванова признается, что привыкла к своему необычному месту работы, но не до конца.
«Мысли бросить всё периодически возникают у любого человека, независимо от того, где и кем он трудится. Такое настроение бывает и у меня. Наша работа психологически очень непростая. На нас возложена иная мера ответственности, нежели в обычной школе. Там, на воле, мы из человека что-то лепим, вкладываем в него, а здесь вложить очень тяжело – он слеплен, а переделать… Люди, находящиеся здесь – сформировавшиеся личности. Да, мы пытаемся их перестроить, перевоспитать, посеять доброе, но многие из них вновь опять возвращаются», - говорит Ольга Юрьевна.
По словам Ольги Ивановой, она и ее коллеги легко могут определить, вернется их ученик в колонию или нет. И дело не в интуиции. Педагоги наверняка знают – если у человека есть поддержка семьи, жилье, - шансов вернуться меньше. А вот если у осужденного на воле нет ни семьи, ни дома, и никто его не поддерживает –нет того, ради кого и чего ему жить, то с большой долей вероятности можно утверждать, что он снова появится в колонии.
«Жалко ли мне их? Да, жалко, практически всех. Ведь мы виноваты в том, что они попали в тюрьму, - считает Ольга Иванова. - Каждый осужденный – чей-то сын, ученик, муж. И если он попал в тюрьму, значит, семья недосмотрела, школа и учителя – упустили. И мы, как окружение этого человека, вовремя не приняли меры. Он когда-то был обычным милым ребенком, который бегал во дворе и играл в машинки. На мой взгляд, необходимо пересмотреть всю систему исполнения наказаний, воспитания, образования как в школе, так и в семье. Мы живем в обществе, где потеряны базовые ценности, и современное поколение это все впитывает. А очень многие дети и вовсе остаются без попечения родителей и воспитываются без их участия, но семью очень сложно заменить. И большинство этих детей - потенциальные ученики таких школ, как наша».