Дело в бочке. Гора радиоактивных отходов в Смоленской области — это не миф

На прошлой неделе в Рославле, в Смоленской области, прошли общественные слушания по вопросу сооружения комплекса для переработки и захоронения радиационных отходов, который планируется построить в регионе. Наряду со строительством АЭС-2 этот вопрос больше всего беспокоит независимых экпертов-экологов. 

Читайте также

Спорный атом. Чем обернется для Смоленской области строительство АЭС-2

Невнимание к деталям

Корреспонденту smol.aif.ru  удалось пообщаться с Андреем Ожаровским, известным российским инженером-физиком, экспертом экологического объединения «Беллона», который проездом оказался в Смоленске. Напомним, что мы познакомились с Андреем Ожаровским около года назад, когда он был депортирован из Беларуси, будучи одним из авторов работы с критическими замечаниями к проекту строительства АЭС в Беларуси. Тогда ему запретили въезд в РБ на десять лет. На сегодняшний день Ожаровский активно участвует в осуждении нарастующей смоленской проблемы. 

Антон Бакунин, smol.aif.ru: Андрей, расскажите,  что привело вас в Смоленск?

Андрей Ожаровский: Дело в том, что в Рославле состоялись общественные слушания по вопросам сооружения комплекса для переработки радиационных отходов (РАО) а так же обращения с ними. Мы должны понимать, что раз речь идет о переработке, то это предполагает и хранение и последующую транспортировку РАО. Необходимость такого комплекса официально признается, это понятно из документов, которые я изучил. Необходимость связана с тем, что есть высокая степень заполнения хранилищ радиоактивных отходов и это создает определенную проблему. Я могу это процитировать: «существующие хранилища РАО практически заполнены». Об этом мы знали из ежегодных отчетов, которые публиковал Ростехнадзор. Речь идет о заполнении хранилищ более чем на 90%.

Комплекс переработки отходов, как я считаю, должен был входить изначально в проект станции, ведь понятно, что объект будет производить твердые и жидкие радиоактивные отходы. Чтобы они были менее опасными, их нужно перерабатывать, сортировать и упаковывать. Проблема в том, что правильное обращение с РАО стоит больших денег, вот, видимо, и сэкономили тогда при строительстве. Я считаю неправильным, что объект был тогда принят без этой «детали», но что же делать.

- Как вы сами относитесь к этой инициативе?

- На самом деле, это один из немногих случаев, когда я могу похвалить атомную промышленность. Очень хорошо, что хоть и поздно, но сейчас начинает все это строится. В том состоянии, к котором это «хозяйство» с отходами находится сейчас, оно еще более опасно. Как я уже и говорил, сейчас заполнены временные хранилища, отходы не рассортированы, не конденсированы и за такими огромными объемами отходов наблюдать куда сложнее.

Радиоактивность никуда не денется

- Известно ли, о каких объемах радиоактивных отходов на сегодняшний день идет речь?

- Да, это очень интересный вопрос. Согласно документам, уже после переработки РАО, накопленных за расчетный срок эксплуатации Смоленской АЭС, мы получим цементный компаунд ( это вид отходов) в объеме 446 252 двухсотлитровых бочек, а так же 2500 так называемых невозвратных защитных контейнеров. Просто попробуйте это визуально представить. Теперь мы видим, что гора радиоактивных отходов это не миф, она реально существует, причем у нас здесь и сейчас.

- Что в дальнейшем будут делать с таким большим количеством этих самых бочек и контейнеров?

- Понятно, что после того, как отходы переработают, радиоактивность все равно никуда не денется. Действительно возникает вопрос — куда это потом девать, ведь в речку это не выльешь и на свалку не выбросишь. Указано, что срок службы временного хранения составляет 40 лет, все это будет хранится в бочках и контейнерах, о которых я говорил выше, это описано в документах.

По идее, для их хранения будет построено отдельное здание в несколько этажей, где все это будет стоять с возможностью доступа туда людей и осмотра емкостей. Это очень хорошо. У нас, жителей, как раз интерес именно в том, чтобы все это не попало в среду. Конечно, гарантировать то, что среди всех этих бочек все окажутся надлежащего качества, никто не может. Их может быть 1-2 на 1 000, но они могут быть и нельзя об этом забывать. Конечно, если бы раньше начали об этом думать, было бы все намного лучше, не было бы такой срочности.

- Спустя 40 лет какие меры должны предприниматься?

- Скажем так, пока не предполагается их захоранивать, все нормально. Но то, что сейчас существуют проблемы с отсутствием находящихся в эксплуатации региональных могильников, сообщается. Сразу «перепрыгну» сюда, потому что это очень важно, ведь, насколько я понимаю, могильнику не миновать - отходы сами не испарятся. Интересно задать вопрос, где будет строиться региональный могильник и откуда сюда будут свозится отходы? Он может быть для отходов и с Курской и Смоленской АЭС. Не исключено, что отходы будут завозится и из других мест, например если в Беларуси достроят АЭС. Ведь белорусам такой объект построить будет сложно. Нигде в стране сейчас не существует такого геологического захоронения на срок, пока отходы перестанут быть опасными.

Поэтому возникает вопрос, какие технологии будут выбраны для строительства могильника? По моим предположениям, захоронение в могильнике будет происходить в глиняных траншеях с бетонной облицовкой, где бочки будут выставляться в несколько этажей. Естественно, все это будет накрываться с применением современных технологий, но никто такого не делал и этот вариант поддается критике. На 300 лет вперед спрогнозировать какие воздействия будут оказываться на могильник достаточно сложно. Если коррозия доберется до какой-то бочки, сценарий конечно будет развиваться медленно, но уверено и со временем может привести к большой проблеме.

Рекламный ход

- Строительство Смоленской АЭС-2. Можете прокомментировать эту ситуацию?

- В моем понимании, вам предстоит общественное обсуждение строительства Смоленской АЭС-2. Известно, что вам будет предложено строительство двух реакторов водо-водяного типа. Графитовые после Чернобыля никто, к счастью, не собирается возводить. Речь идет о реакторах ВВР-ТОИ, что расшифровывается как типовой оптимизированный и информатизированный. Эти, по сути, такое рекламное название. И к этому проекту у экспертов есть не мало вопросов. Проблема в том, насколько опробована эта технология, хочется уверенности, что инженеры, которые его разработали, будут возводить уже что-то опробованное, а не проводить испытания. Прототипом ВВР-ТОИ названы реакторы ВВР-1200, которые еще нигде не были построены. Они ни минуты не работали и утверждать, что несуществующий реактор является прототипом для нового, это, по крайне мере, инженерная обманка.

Выступление Андрея Ожаровского на слушаниях по сооружению реакторов типа ВВЭР-ТОИ на Второй Курской АЭС, город Курчатов, 12 сентября 2013 года:

Что я хочу сказать? Запускать массово в серию прототип, который не опробован — это повышение рисков. Ведь можно построить где-то один такой реактор, «прокатать» его год-два и убедиться, что он работоспособен, что решение правильное. Быть может посмотреть, что нужно переделать, и только потом обращаться к населению с предложением о строительстве. А здесь, как я представляю, просят людей разрешение на эксперимент.

 

- Какие альтернативы вы предлагаете, как специалист?

 

- Здесь очень все просто и понятно, достаточно посмотреть на те энергетические потоки, которые идут через Смоленскую область. Если, предположим, забыть о электроэнергетике, мы видим, что через вас идут поставки газа, в ту же соседнюю Беларусь. Проблем быстрого и дешевого возведения современной парогазовой станции, работающей на газовом топливе, нет. В России нет проблем с газом.

 

Читайте также

Смоленщина станет транзитной точкой ядерных отходов

 

К тому же, с сокращением поставок газа, из-за кризиса и перехода Европы к альтернативным поставкам, из-за известного эффекта сланцевого газа - рынок перенасыщен. Сжиженный природный газ будет играть все большую роль в снабжении европейских стран и все меньшую роль будет играть так называемый трубопроводный газ. Как пример можно рассмотреть Калининградскую область, где парогазовая станция была построена быстрее чем атомная, она уже работает. Не исключено , что здесь в Смоленской области можно внимательнее посмотреть на энергетику и, может быть, будет более оправданным сооружение парогазовых установок, строительство которых в среднем занимает полтора-два года, а не шесть лет как АЭС.

 

- Какие впечатления о слушаниях в Рославле у вас остались?

 

- На слушаниях присутствовало чуть менее 500 человек, все места были заняты. Большинство из тех, кто присутствовал и выступал, сотрудники АЭС. Одновременно шло обсуждение трех объектов: пристрой отработавшего ядерного топлива (ОЯТ), комплекс переработки радиоактивных отходов, хранилище твердых радиоактивных отходов. На прямой вопрос, где будет размещен могильник и будет ли он общий с Курской АЭС ответа не дали, хотя сам вопрос зачитали.

 

РАО будут кондиционировать (при этом уменьшается объем, но активность не уменьшается), прессовать, упариавать, сжигать, потом хранить вот те 446 252 бочки и 2500 контейнеров, о которых мы говорили. Что хорошо для Смоленской области, ОЯТ все таки будут вывозить на Красноярский ГХК. Мое предположение, что вряд ли в других областях согласятся принять ваши другие отходы. Будет, видимо, как на ЛАЭС, могильник возле самой станции. Вообще хорошо, что атомщики признали наличие проблемы вот этой горы радиоактивных отходов».