Сколько человек управлялось с легендарной Катюшей, почему она считалась одним из самых грозных видов вооружения в годы Великой Отечественной и как в упор могла расстрелять танк, «АиФ-Смоленск» рассказал ветеран войны Алексей Антонович Серенков, который прошел свой боевой путь до Берлина вместе с легендарной боевой машиной реактивной артиллерии.
Первая бомбежка
В юности на Алексея Серенкова произвела огромное впечатление речь Сталина о том, что в колхозы поступает много техники и молодежи нужно учиться ее «оседлать». С ранних лет он работал в колхозе, крутился около трактористов, работал прицепщиком, а в 1939 году даже отработал на тракторе весеннюю посевную. В 1940 году 18-летний парень решил учиться на шофера, его очень тянуло к новой технике. Молодого водителя в родном селе ожидали неплохие перспективы, но, когда он вернулся домой, грянула война.
«12 июля 1941 года всю молодежь из Починковского и Монастырщинского районов, около трех тысяч человек, собрали в селе Бояды, за день всех оформили и отправили пешком в сторону Калуги, а на следующий день в родном Починковском районе была первая бомбежка, - вспоминает Алексей Антонович. – Шли только по ночам в течение десяти суток. Из Калуги нас переправили в городок Перемышль, там послали в баню и выдали обмундирование».
Осенью Алексея Серенкова и других молодых бойцов отправили под Горький в так называемые учебные Гороховецкие лагеря. Идти туда пешком пришлось месяц, по 30-40 километров в день, еды почти не было, кочан капусты считался шикарной добычей. На месте оказалось, что жить придется в землянках-бараках, питание было скудным, а подготовка - изматывающей. Оружия не было, всему учили «на пальцах». В ноябре Алексея распределили в действующую часть под Рязанью, где он начал службу водителем.
Знакомство с Катюшей
Летом 1942 года Алексея Серенкова, который был на ты с техникой, отправили на сборный пункт в Москву. Там он и другие технически «подкованные» бойцы начали изучать устройство легендарной Катюши.
«Набирали туда рослых и крепких ребят, потому что один снаряд от Катюши весил 46 килограммов, - говорит Алексей Антонович. – Правильно расположить его на направляющих одному человеку было невозможно».
После краткосрочного обучения в составе 86-го гвардейского полка бойцов перебросили под Сталинград с напутствием «на фронте разберетесь».
Учиться в боевой обстановке приходилось быстро. Несмотря на то, что стреляли Катюши издалека, примерно за 10-13 километров от предполагаемого квадрата поражения, их подготовка к единственному залпу была очень непростой. Расчет одной машины, который состоял примерно из 10 человек, должен был максимально замаскировать автомобиль на очередной позиции. Для каждой Катюши вырывали аппарель - большую яму, в которую можно было загнать машину, чтобы противнику не были видны направляющие. Летом вырыть 100 кубометров земли под каждую машину было непросто, а зимой весь процесс превращался в настоящую пытку. Кроме того, что каждый боец должен был вырыть себе личный окоп, куда он мог спрятаться.
Катюши использовались на самых тяжелых участках фронтов, где нужно было сдержать решительное наступление врага или уничтожить уже прорвавшуюся в тыл группировку. При встрече с пехотинцами команды боевых машин (БМ) видели на лицах тех радость: скоро фашистам дадут прикурить!
«Если учесть, что одна Катюша выпускала 16 снарядов, в батарее было четыре установки, в дивизионе - 128, то получалось, что три дивизиона, которые составляли один полк, за один залп выпускали 1200 снарядов, - говорит ветеран. – Сразу после залпа машины уезжали, это была одна из мер предосторожности, ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы враг напал на след. За время моей службы мы не потеряли ни одной машины».
Прямой наводкой
В феврале 1943 года, когда Сталинградская битва уже приближалась к завершению, полк Алексея Антоновича начал перебазироваться, а в марте был уже на Курской дуге. Там Катюши сыграли не последнюю роль в разгроме врага. Алексей Антонович вспоминает, что однажды в августе, когда разведке удалось получить информацию о перемещениях противника, после работы Катюш все поле до горизонта было усеяно подбитыми танками, как будто снопами сена после сенокоса.
Несмотря на то, что катюши не предназначались для прямого боестолкновения, по рассказам Алексея Антоновича, бывали случаи, когда БМ встречались с танками, и тогда Катюши расстреливали их в упор.
Освобождение Европы
После Курской дуги полк Алексея Серенкова отправился освобождать Украину, Польшу, а закончил свой боевой путь в Берлине.
«Когда мы вступили на украинскую землю, я очень удивился, там почти не было таких ужасных разрушений, как у нас, - вспоминает Алексей Антонович. – В Польше почти все было цело, а в Германии были разрушены только отдельные кварталы городов, по которым наносились авиаудары. Более того, на улицах там было чисто. Все это сильно контрастировало с полным разорением, которому подверглась родная земля».
День Победы Алексей Антонович встретил в Берлине в составе 86-го гвардейского краснознаменного Уманского, Варшавского орденов Суворова, Кутузова, Александра Невского минометного полка. Ему даже удалось расписаться на Рейхстаге, правда, сам он это большой заслугой не считает, потому что было это не 9 мая, а гораздо позже.
«Я закончил службу в звании рядового, перед демобилизацией мне дали «сержанта», вообще в коллективном труде экипажа Катюши было сложно выделить кого-то одного, - говорит Алексей Антонович. – Но меня это ничуть не смущало, я служил не за медали, а защищал свою Родину, а медали все равно появлялись, когда командование выделяло бойцов за успешно выполненные боевые операции».
У Алексея Серенкова есть медали «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией», «За взятие Берлина», «За отвагу», орден Красной Звезды, орден Отечественной войны II степени и многие другие.
Три брата
Если о своих наградах Алексей Антонович говорит достаточно сдержанно, то при рассказе о братьях в его глазах светится настоящая любовь. Он был самым младшим из троих и, как сам признается, в юности не очень ценил семейные узы, редко писал письма, но горд, что все трое с честью защищали Родину и были отмечены наградами. Старший брат - Николай - прошел всю войну, стал командиром пулеметной роты, продолжал службу в Японии. А средний Иван не дожил до Победы всего неделю и погиб на рассвете 2 мая в Берлине. У братьев был шанс встретиться на чужбине, но не случилось. Алексей Антонович вспоминает последнее письмо от брата Ивана, в котором тот писал, что им нужно непременно увидеться.
Майя и «домашние» стихи
Закончив войну в 23 года - а 20 мая 2015 года Алексею Антоновичу исполнится 93, - он посвятил свою жизнь одной профессии, 56 лет проработал в Облпотребсоюзе. И всю жизнь любил одну женщину. Супруга Майя Ильинична стала его надеждой и опорой. Они идут по жизни рука об руку уже 65 лет. Единственное, о чем она жалеет, что из-за больных ног мужа они крайне редко могут выходить на улицу и почти не могут просто гулять. А еще Майя Ильинична пишет «домашние» стихи, не для широкой публики, а для своих родных. В них она вспоминает войну, рассказывает о судьбе и своей пусть и тяжелой, но по-семейному счастливой жизни.
Сквозь десятилетия: как изменился Смоленск со времен Великой Отечественной 
Знаменосец Победы. Как жил и погиб легендарный Михаил Егоров 
18-летняя героиня. Как военная медсестра убила 60 фашистов под Смоленском 
«Украинцы несли нам сало и хлеб». Освободитель Освенцима о правде и истории 
Ангел для Ангелины. История смолянки, которой приснилось начало войны