Согласно официальной статистике, ежедневно в России пропадает около 50 детей. Примерно четверо из них уже никогда не возвращаются домой. В Международный день пропавших детей, который отмечается 25 мая, координатор поисково-спасательного отряда «Сальвар» Юрий Василевич рассказал SMOL.AIF.RU, как часто пропадают малыши и подростки, как их ищут, из-за чего многие новички не выдерживают таких поисков и почему маленьких «потеряшек» разыскивают «лисы».
Трагедия, перевернувшая жизнь
Смоленский поисково-спасательный отряд Сальвар, хорошо известный сегодня и за пределами региона, существует почти четыре года. И именно потерявшийся ребенок стал причиной создания отряда. В июле 2011 произошла трагедия, которая навсегда изменила жизнь Юрия и еще десятков человек – будущих волонтеров «Сальвара».
Тогда в Вяземском районе пропала девочка – двухлетняя Анна-Алена исчезла прямо со двора своего дома. Сообщение об этом появилось в интернете, сайтах местных и федеральных СМИ. История не оставила равнодушными многих. Искать малышку приехали и московские добровольцы — на телефон уже существовавшего на тот момент поискового московского отряда Liza Alert дозвонилась подруга родителей девочки.
«Первой из моего окружения о пропаже ребенка узнала сестра жены, она приняла историю близко к сердцу, и со своими друзьями выехала на поиски, - рассказывает Юрий. - Я услышал об этом вечером того же дня, прочитал в интернете все, что касалось исчезновения ребенка, «прошерстил» форумы, позвонил своим друзьям, и мы тоже отправились в Вяземский район. Добровольцы Liza Alert поставили перед нами задачу по прочесыванию местности, мы ее выполнили, вернулись в Смоленск. Но на следующий день, не выдержав напряжения, вновь рванули туда.
Тело малышки нашли на пятые сутки поисков. В реке, в 3,5 километрах от дома. Поиски закончились, но эмоции остались – чувство кома в горле. И оно долго меня не покидало, не укладывалось в голове то, что дети вот так, запросто, могут пропасть безвозвратно».
Пообщавшись с волонтерами поискового отряда Liza Alert, Юрий и его друзья приняли решение о создании аналогичного отряда в Смоленской области. Все организационные вопросы утряслись довольно быстро. Собрали людей в единую базу, подключили смс-рассылку, создали тему на Смоленском автофоруме, и придумали название: «сальвар» - от латинского «спасать».
И уже спустя несколько недель отряду предстояло пройти «боевое крещение». В одной из деревень Гагаринского района пропала пятилетняя Даша, гостившая в то время у родственников. Взрослые рассказали, что оставили ребенка без присмотра буквально на пять минут, а когда спохватились, девочки уже не нигде было. К счастью, эти поиски увенчались успехом, Дашу нашли сутки спустя в двух километрах от дома, возле болота, в состоянии сильного переохлаждения (ночи в августе 2011 года были холодные), к тому же, ребенок успел промокнуть, но, главное – выжил.
Две категории
Юрий рассказывает, что, как правило, пропажа взрослого человека, или даже пенсионера трогает немногих обывателей: считается, что взрослый может самостоятельно справиться со сложностями. Поэтому на их поиски собирается небольшое количество волонтеров. На исчезновение ветеранов, по понятным причинам, откликается чуть больше людей. А вот сообщение о пропаже ребенка собирает максимальное число добровольцев, готовых в любой момент сорваться на поиски. У многих есть дети, поэтому эмоции в таких случаях очень сильны. Помогают по-разному, не всегда лично участвуя в прочесывании местности: кто-то привозит батарейки, аккумуляторы, кто-то устанавливает палатки, готовит пищу. И эта помощь тоже очень ценна.
«Все понимают, что ребенок – существо беззащитное, а оставаясь в незнакомой местности, он может навредить себе, сам или при участии недоброжелателей. В лесу же вообще может погибнуть, - продолжает Юрий Василевич. - Там много водоемов, а ведь дети тянутся к воде. Больше половины случае гибели детей в природной среде так или иначе связаны с водой».
Всех пропавших детей, «потеряшек», волонтеры Сальвара условно делят на несколько групп. Первая – подростки. В определенном возрасте многие дети склонны к таким уходам из дому, но их быстро находят, тем более, что чаще всего эти поступки – лишь провокация по отношению к родителям, один из способов привлечения к себе внимания. Подростки постарше даже отправляются в путешествия, желая испытать себя и попробовать начать собственную жизнь. По словам Юрия, их тоже находят и возвращают домой, правда, за время их поисков они иногда успевают добраться до других регионов. Наиболее тревожная категория «потеряшек» - дети до 10-12 лет. Некоторые такие истории, увы, заканчиваются трагически.
Ком в горле
Чувство кома в горле, о котором говорил Юрий, возникало у него и его друзей из отряда не раз. Смоленские добровольцы помнят выезд в Брянскую область на поиски школьницы, пропавшей в Дятьковском районе - десятилетняя девочка не вернулась домой с занятий. Ее искали, что называется, всем миром.
Спустя месяц останки 10-летней Леры нашли в лесу – она была убита, а брошенное тело растерзано дикими животными. Девочку опознали по кистям рук.
Еще один трагический случай произошел и в Смоленской области в конце 2013 года. Девятилетний Сергей ушел из дома в поселке Остёр Рославльского района. Мальчика искали не только волонтеры «Сальвара» - по всей России отрабатывали разные версии, в том числе связанные с похищением ребенка и возвращением из мест лишения свободы его мамы. Останки Сережи нашли лишь в марте этого года, в 3 километрах от дома, в болотах. То, что это точно пропавший ребенок, подтвердила молекулярно-генетическая экспертиза.
Тактика и стратегия
Информация о пропаже детей поступает в поисковый отряд от разных источников – чаще всего от правоохранительных органов (у отряда налажено взаимодействие с полицией), связываются и сами родственники – о деятельности волонтеров в регионе хорошо знают, и часто они становятся главной надеждой отчаявшихся родных.
Первое, с чего начинают свою работу добровольцы – собирают как можно больше информации о ребенке: где последний раз его видели, каков его психологический портрет, состояние здоровья, были ли конфликты в семье. И главное, сколько времени прошло с его исчезновения. Ведь если это всего несколько часов, значит, ребенок где-то близко, надо только понять, где.
«Был случай, когда у ребенка не осталось денег, чтобы доехать на общественном транспорте домой, и мальчик пошел пешком, а идти предстояло довольно долго. Мама уже начала серьезно волноваться, ведь ребенок обычно в это время возвращался, причем друзья видели, как он уходил из школы в сторону остановки общественного транспорта. По несчастливому стечению обстоятельств, у пропавших часто что-то случается с мобильным – либо обнуляется баланс, либо заканчивается зарядка. Но мы всегда надеемся на лучшее. Хотя не знаем, что произошло. Ребенка могут похитить, а, может быть, он получил травму и лежит где-нибудь у гаража или на стройке, куда завернул по дороге, или сидит дома у друга и играет на компьютере – такое тоже случается», - говорит Юрий.
Исходя из собранной информации, волонтеры принимают решение о тактике поисковой работы. В частности, если есть понимание того, что это был целенаправленный побег, то листовки по городу расклеивать нельзя: подростка можно спугнуть, и он начнет прятаться. Обязательно проверяются кафе, парки, развлекательные центры, супермаркеры, в случае долговременной отлучки изучают данные с видеокамер. К сожалению, не все и не всегда идут поисковикам навстречу.
«Есть организации, которые легко идут на контакт и дают нам посмотреть запись с видеокамер. Кто-то требует запрос от полиции – мы это быстро решаем, тяжелее всего с госструктурами. У них своя система допуска. Порой создают помехи в работе и случайные свидетели. В 90% случаев люди, видя ориентировку на пропавшего человека и горя желанием помочь в его поисках, якобы узнают его едва ли не в каждом встречном и сообщают об этом. Но мы должны отработать все свидетельства», - рассказывает Василевич.
Окрыленные радостью
К слову, поиск в природной среде значительно отличается от поиска в городской местности. Естественно, в первом случае искать сложнее. Необходимо задействовать множество людей, которые разбиваются на группы – так называемые «лисы». Каждая получает свою задачу: пройти столько-то километров по такой-то местности.
«Это похоже на военную операцию. Если пропадает ребенок, зону поиска не ограничивают ориентирами – линиями электропередач, дорогами, если взрослый человек пойдет по этим ориентировкам, ребенок, как правило, их проигнорирует», - рассказывает Юрий.
Все эти нюансы хорошо знают те, кто работает в поисковых отрядах не первый год и постоянно выезжает на поиски. Костяк «Сальвара» составляет около 40 человек, и все они воспринимают свои командировки вовсе не как хобби или опасные приключения, а как работу, на которую ходят, руководствуясь лишь чувством долга, ответственностью.
«Многих новичков хватает на две-три поисковые операции. Потом они эмоционально выгорают, остывают к поискам. Если бы не это обстоятельство, нас было бы гораздо больше. Но эмоции, которые получаешь, находя пропавшего человека живым, конечно, нельзя сравнить ни с чем, и они непередаваемы. Это буквально окрыляет. На таких вот эмоциях, как на крыльях, добровольцы, даже по сложной местности способны вынести из леса найденного человека, хотя эта задача не из легких», - объясняет мужчина.
В 2012 году в Смоленске Сальвар организовал выставку под названием «Не по-детски», посвященную пропавшим без вести детям. Многие взрослые, ознакомившись с экспозицией, были немало удивлены тем, что в России пропадает так много детей. Чтобы этих случаев было еще меньше, добровольцы ходят по школам, встречаются с родителями, делятся опытом, советами.
«Если это маленький ребенок, нельзя спускать с него глаз. Если ребенок постарше - да, невозможно полностью его контролировать. Но элементарные правила поведения он должен знать: знать, как общаться с незнакомыми людьми и уметь говорить «нет». А также всегда иметь с собой работающий мобильный, лучше недорогой, чтобы не привлекать внимания. И эту информацию должны донести до него родители. Ведь в пропаже ребенка, так или иначе, виноваты взрослые. Главное, чтобы осознание этого не пришло слишком поздно», - заключает Юрий.