Руководство страны считает, что вузовская наука - одна из «точек роста» для России. Есть ли у современных университетов потенциал для научных исследований? На этот и другие вопросы ответил доктор педагогических наук, профессор Смоленского государственного университета, заслуженный работник высшей школы РФ Владимир Губа.
Решают не только деньги
Юрий Семченков: Владимир Петрович, что сегодня вызывает тревогу в судьбе вузовской науки?
Владимир Губа: Сразу хочу оговориться, что, во-первых, вопрос «Нужна ли вузам наука?», как мы все понимаем, риторический. Наука государству, обществу и, в частности, высшим учебным заведениям, без сомнения, нужна. Во-вторых, речь пойдёт, скажем так, о «рядовых» учебных заведениях, а не о национальных исследовательских университетах, положение дел в которых несколько отличается. Вузовской науке в течение последних десятилетий приходилось только мечтать о серьёзной государственной поддержке. Прежде всего - финансовой. Это вечный больной вопрос, но сегодня я хочу остановиться даже не на нём. Лозунг «Дайте денег - и все проблемы решатся» не всегда актуален. Очень многое в организации научной работы зависит от, казалось бы, мелочей, которые в совокупности и создают неблагоприятную среду для эффективных научных исследований.
- Что вы имеете в виду?
- Прежде всего, это создание условий для научной деятельности. В последние годы преподавательская нагрузка увеличилась во много раз. И особенно сильно для тех людей, которые всерьёз вовлечены в научные разработки. Я имею в виду профессоров и доцентов. Если шесть лет назад моя, например, нагрузка была 400-450 часов в год, то сейчас она составляет 800 часов. Я активно общаюсь с профессорами из Польши и Германии. Так вот, у поляков нагрузка профессора - 240 часов, а у немцев - 180 часов в год. У американской профессуры, как правило, средняя годовая учебная нагрузка составляет около 250 часов. У нас преподаватели выхолощены высокой нагрузкой. Когда им заниматься исследованиями? Если у молодых учёных после защиты кандидатской диссертации и бывают мысли поработать на благо науки, то с началом преподавательской деятельности они чаще всего выпадают из темы разработок, которыми занимались. Но результаты научной работы с них требуют.
- Какие, например?
- Публикации в научных журналах, включённые в одну из международных систем цитирования - Web of Science, Scopus, Web of Knowledge и др. Пробиться в эти издания сложно не только потому, что крайне ограничена печатная площадь, но и потому, что появление научной статьи обойдётся автору в сумму от $500. А ведь я помню времена, когда начинающим научным работникам журналы платили гонорары. Сейчас это нонсенс. Мне известно, что некоторые вузы оплачивают публикации своим преподавателям. Это может быть хоть каким-то подспорьем. Если развивать тему, то учебные заведения могли бы шире проводить свои собственные внутренние конкурсы на лучшие научные статьи, монографии, разработки. Наградами были бы публикации выигравших работ. В последнее время в вузах получили некоторое распространение системы внутренних исследовательских грантов, однако количество поддерживаемых проектов и объёмы их финансирования в целом пока остаются незначительными. Кроме того, вызывают определённые вопросы и результаты их распределения на конкурсной основе. Введённые в вузах рейтинги преподавателей довольно скользкие.
Да и перечень критериев, за которые выставляются баллы, не унифицирован. Как могут быть применены одинаковые оценочные категории к преподавателям кафедры изобразительного искусства, журналистики или физической культуры?
Звёзды уходят
- Ощущается ли кадровый голод?
- Огромная проблема - поколенческий разрыв среди преподавателей. Всё меньше остаётся штучного профессорского «товара». Тех, на чьи лекции ходили специально, чьих выступлений ждали. Преподавателей-легенд почти не осталось. В некоторых вузах занятия проводят магистранты. Да, есть и талантливая молодёжь. Но, как показывает практика, не более 5 % из них может сказать студентам что-то внятное. Хотя сейчас мы зачастую от кандидатов наук и доцентов не видим продукта высокого качества. Уровень не тот, а мы требуем от них ещё каких-то научных исследований. Те, кто был способен двигать науку, уже глубокие пенсионеры, а более молодые ушли из науки.
800 часов занятий в год проводит российский профессор, 180 – немецкий.
- За всем этим финансовая подоплёка?
- В некотором роде да. Любому руководителю вуза хочется сэкономить деньги. Ему проще и выгоднее платить преподавателю или старшему преподавателю, чем кандидату, а тем более доктору наук. На одну профессорскую ставку можно нанять двух старших преподавателей. Часто вузу нужен не преподаватель, а «урокодаватель», который придёт и вовремя откроет и закроет аудиторию. Уровень квалификации падает. Но это не вина, а беда преподавательского состава. Очень часто для роста просто не созданы условия.
- Какие это условия?
- Скажем, стажировки. Раньше на них выделялись деньги, и стажировки были действительно стажировками. Преподаватель, как правило, проходил стажировку в другом городе, в другом вузе, овладевал новыми знаниями, приобретал новый опыт. Сейчас стажировки формальные. Они проводятся в своём вузе, искусственно придумываются и оформляются только для того, чтобы преподаватель, проходящий конкурс на замещение вакансии, соответствовал условиям. Ещё один момент, который, на мой взгляд, на корню рубит возможность и желание заниматься наукой, - это нынешняя система трудовых контрактов с преподавателями. Обычно они заключаются на год. Что такое договор на год? Профессор не уверен, брать ли к себе аспиранта, ведь через год конт-ракт закончится, и подопечный будет брошен. Начинать ли работу по гранту? Затевать ли научную конференцию?
Наука в цене
- Есть ли опасность, что приток молодых научных кадров в вузы совсем сократится?
- Надеюсь, что этого не произойдёт. Но посмотрите, как возросла стоимость обучения в аспирантуре! В московских вузах она составляет 360-370 тыс. руб. в год. В Смоленске стоимость ниже: 50 тыс. руб. стоит заочная аспирантура, 120 тыс. очная. Но для нашего региона это большие деньги. Вы скажете, есть бесплатная аспирантура. Да, есть. Но, например, в московском вузе нашего профиля только два места. Одно - на очное обучение, одно - на заочное.
- Несмотря на не совсем благоприятные, по вашему мнению, условия, вам продолжать исследования. Благодаря чему?
- Секрет в том, чтобы заниматься любимым делом. Наука - как старый чемодан: и нести тяжело, и бросить жалко. А если серьёзно, то все мои пожелания по поводу организации научной работы в вузах направлены только на то, чтобы совместными усилиями изменить ситуацию, чтобы не потерять талантливую молодёжь.
Фестиваль NAUKA 0+ стартовал в Смоленском государственном университете 
Назначен и.о. начальника департамента образования Смоленской области 
Смоленские музейщики разместили 230 научных работ в социальной сети ученых 
Смоленский государственный университет появился на почтовых конвертах