Карикатура на богиню. За что княгиня Тенишева невзлюбила Илью Репина

Имя Ильи Репина и хотя бы пару его работ припомнит любой, даже очень далекий от искусства человек. И дело не только в том, что этот художник не раз появляется в школьной программе, но еще и потому, что репродукции его известнейших картин, таких как «Бурлаки на Волге», «Пахарь Лев Толстой на пашне», «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года» (также известная как «Иван Грозный убивает своего сына»), «Не ждали», «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» широко тиражируются. Как и о любом классике, о нем принято говорить не иначе как вдохновенно. Но каким был Репин в глазах современников? В день рождения художника SMOL.AIF.RU рассказывает историю его взаимоотношений с известной смоленской меценаткой и собирательницей искусства княгиней Марией Тенишевой.

Новый преподаватель

Княгиня Тенишева была знакома, пожалуй, со всеми известными художниками своего времени. Вместе с известнейшим русским театральным и художественным деятелем Сергеем Дягилевым она издавала известный на рубеже ХХ века журнал «Мир искусства», а в 1894 году создала мастерскую для серьезных занятий живописью в своем доме на Английской набережной в Санкт-Петербурге.

В какой-то момент княгиня вдохновилась идеей академика Императорской Академии художеств, профессора — руководитель мастерской (1894—1907) и ректора (1898—1899) Академии художеств Ильи Репина, которая заключалась в том, чтобы в своей студии бесплатно готовить студентов для поступления в Академию. Преподавать в студии взялся сам Репин, автор нескольких дошедших до нас портретов княгини. Удивительно, но в своих мемуарах «Впечатления моей жизни» Мария Клавдиевна далеко не лестно высказывалась об этом человеке.

Писал Репин и рисовал меня чуть ли не шесть или семь раз, мучил без конца, а портреты выходили один хуже другого, и каждый раз из-за них у меня бывали неприятности с мужем: он их просто видеть не мог

«До смерти надоело мне позировать Репину. Писал он и рисовал меня чуть ли не шесть или семь раз, мучил без конца, а портреты выходили один хуже другого, и каждый раз из-за них у меня бывали неприятности с мужем: он их просто видеть не мог, - пишет Тенишева в своих воспоминаниях. - Кроме того, наскучили мне репинские неискренность и льстивость, наскучила эта манера как-то хитренько подмазаться к заказу, причем он вначале всегда делал вид, что ему только вас и хочется написать: «Вот так... Как хорошо... Какая красивая поза...» Потом я сделалась «богиней», «Юноной», а там, глядишь, приходится платить тысячи и тысячи, а с «богини» написан не образ, а грубая карикатура».

Портрет раздора

Один портрет княгини в черном домашнем платье особенно разжег ее негодование. 

«Затеял он как-то писать меня в черном домашнем платье, шерстяной юбке и шелковой кофточке, и к этому более чем скромному туалету он непременно захотел прилепить мне на шею пять рядов крупного жемчуга. Как я ни отговаривалась, ни противилась, он настоял на своем, - сообщает Тенишева. - Все бы это ничего - портрет выходил довольно удачный, свежий по краскам. Но вот беда, работа была как-то прервана по случаю моего отъезда, и в мое отсутствие Репин, убоявшись, вероятно, цветистого тона, намазал вместо него прочную штукатурную стену коричневого колера. Наверно, у него с последним мазком свалился камень с души. Для такого мастера, как он, я считаю непростительным переписывать что-либо на портрете без натуры. Потом портрет был мне любезно предоставлен взамен пяти тысяч рублей.

С мужем у меня опять из-за него вышла история. Он не на шутку рассердился и за деньги, и за неудовлетворительную вещь:

- Боже мой, да когда же эти художники тебя проучат и так тебя намалюют, что раз навсегда отобьют охоту к подобной пачкотне...».

Словесные баталии

Несмотря на то, что княгиня и художник явно не сходились во вкусах, Репин благополучно продолжал рисовать все новые и новые портреты Тенишевой.

...портрет во весь рост его устрашал, и почему-то ноги на женских портретах у него никогда не были дописаны. Шлейфов он тоже, по-видимому, до смерти боялся

«И каждый мой новый портрет неизменно сопровождался неприятностями, но я опять и опять позировала по просьбе Репина, неутомимо споря с ним из-за позы и безбожной безвкусицы в выборе кресла, на которое я должна была опираться или сидеть. Все-таки мне не удалось избежать буковой качалки - идеал Репина, - на которую я неминуемо попала на одном углевом этюде. 

Как всегда, портрет во весь рост его устрашал, и почему-то ноги на женских портретах у него никогда не были дописаны. Поэтому бар. Штейнгель, бар. Икскуль написаны им с отрубленными по щиколотку ногами, точно не хватило холста. Шлейфов он тоже, по-видимому, до смерти боялся.

На моем последнем портрете во весь рост мало того, что отсутствовали ноги, но и рука оказалась сломанною, точно приставленною», - ворчит княгиня.

Тенишева не раз просила художника исправить портрет, но в итоге отказалась от него.  И осталась довольной, когда на выставку картина попала под названием «Повелительница», так что несведущие люди так и не узнали, что за дама была изображена на холсте.

Портрет для подруги

Однажды Репин приезжал погостить к княгине в Талашкино (знаменитая усадьба Тенишевых под Смоленском), и не смог обойти стороной ее подругу княгиню Екатерину Святополк-Четвертинскую.

«Начались намеки, как хорошо было бы именно ее написать: он отходил, подходил к ней на кругленьких согнутых ножках, причем сам делался маленький-маленький, щурился и, закатывая глаза, говорил: «Ах... Да... Как хорошо...», - описывает эти ухаживания Тенишева.

Стоит ли говорит, что ее подруга поддалась чарам художника, а княгиня осталась недовольна самовольно дописанным пестрым ситцевым зонтиком на плече на темно-зеленом плюшевом фоне (сейчас портрет, предположительно, находится в частной коллекции – прим. авт.).

Однако, самую главную свою задумку Репину воплотить не удалось. Он давно хотел написать портрет князя Тенишева (мужа Марии Клавдиевны, известного промышленника и государственного деятеля), но тот был не просто твердым, как кремень, но и откровенно недолюбливал художников вообще, предпочитая фотографию. 

Благотворитель поневоле. Как противник искусства стал меценатом Талашкина

О муже княгини Тенишевой

«Изобретательный и практичный»

«Вообще мне много пришлось поспорить с Репиным. Недостаток вкуса, поражающий у художника, еще отсутствие всякого инстинкта красоты приводили меня в полное недоумение, - говорится в воспоминаниях княгини. - Много рассказывали мне о Репине и ученики его, и люди, имевшие с ним дело, во многом упрекая и осуждая его как человека. Но частная жизнь Репина не интересует меня. Общество наложило на него венец славы, и невольно хочется понять, каким образом он дошел до нее».
Особенно возмущал Тенишеву тот факт, что Репин прославился своими портретами знаменитого писателя Льва Толстого: «…изобретательный и практичный Репин подберется к Толстому так ловко, связав свое имя с его именем, - неудивительно, он отлично понял, что Толстой босой, Толстой, державшийся за плуг, притянет на выставке внимание публики…как нечто оригинальное».

Мария Тенишева, судя по ее мемуарам, считала Репина портретистом официальных лиц своего времени, что, в общем, имело место. Илья Ефимович не брезговал крупными госзаказами (например, картина «Юбилейное заседание государственного совета»), хотя считал себя либералом и даже оппозиционером.

При всем этом, княгиня отмечала, что он имел невероятный успех и у студентов: «к нему валила молодежь учиться со всех концов России». Но все же отношения художника и главной в то время покровительницы людей искусства были довольно натянутыми.

«Я старалась поддерживать наши, кажущиеся добрыми, отношения только ради студии, которая, благодаря портретам, процветала и дала блестящие результаты. Это была жертва для идеи», - заключает Тенишева.

Мастерская эта просуществовала восемь лет и была закрыта по инициативе самого Репина, который не пожелал ей больше заниматься.